Вестник Кавказа

Палестино-израильское противостояние

Всю неделю мировые СМИ отслеживали историю «стрелка из Тулузы», который вчера все-таки был нейтрализован. «Он заявил, что мстил за детей Палестины», - сообщили французские СМИ со ссылкой на министра внутренних дел Франции Клода Геана. Вчера же ситуацию вокруг Палестины оценили эксперты в ходе видеомоста Москва–Тель-Авив на тему "Палестино-израильское противостояние».

Эхуд Декель, бригадный генерал запаса, экс-глава переговорного штаба правительства Эхуда Ольметра
Мы уверены, что палестинцы, исламисты, джихадисты и другие организации – они все постараются воспользоваться силой против нас как только у них возникнет такая возможность, как только появится повод, потому что основная концепция этих организаций – концепция сопротивления. Это красивый камуфляж, чтобы скрыть под ним настоящую террористическую деятельность. Поэтому я считаю, что следующий раунд конфронтации очень близок, как бы мы ни старались оттянуть его.
Мы должны с ответственностью подойти к этому вопросу. Мы говорим, что Газа сейчас под контролем ХАМАС, и ХАМАС должны взять сейчас на себя практически государственную ответственность за население Сектора Газа. Но что мы видим в последнее время? Они решили не останавливать террористов, которые начали ракетный обстрел мирного населения. Понятно, что сейчас идет критика в адрес против ХАМАС за то, что они не остановили убийство населения. В такой ситуации вообще очень сложно понять, что нас ждет завтра. Мне кажется, что сейчас мы, к сожалению, должны быть готовы к следующему витку эскалации.

Александр Шумилин, директор Центра анализа ближневосточных конфликтов Института США и Канады РАН
Трагедия во французской Тулузе, безусловно, имеет прямое отношение к ситуации на Ближнем Востоке, и мы должны себе отдавать отчет в этом, причем в самых разных аспектах. Сам этот теракт был совершен преступником, который не стесняется своей связи с Аль-Каидой и сразу об этом заявил, когда был взят в окружение. Но не менее важна и реакция на этот теракт, которая последовала из уст руководителей практически всех государств Европы. То, как оговорилась госпожа Эштон, достаточно типично для понимания ситуации на Ближнем Востоке, какой она представляется лидерам европейских государств. (Представитель Евросоюза по внешней политике и безопасности Кэтрин Эштон в комментариях по поводу нападения на еврейский колледж во Франции связала эту трагедию с гибелью мирных жителей Палестины в результате действий Израиля, что вызвало возмущение Тель-Авива, - прим. «ВК»)
Попытка балансировать, попытка уравнивать террористов и жертв – это проскальзывает время от времени, в том числе и вчера на столь высоком уровне. Приношу свои соболезнования тому, что вчера произошло. Ситуация вокруг Израиля очень сложная и запутанная. Она развивается, казалось бы, в не прогнозировавшихся ранее направлениях. Будет ли исламский фактор усиливаться? Здесь есть много вопросов. Например, появление умеренных исламистов во власти. В пропагандистских материалах акцент делается на то, что исламисты, якобы, захватили власть или завтра захватят, но на самом деле это не так – исламисты участвуют во власти на данном этапе. Это естественно. Это было неизбежно, потому что именно они оказались той силой, которую подавляли эти диктатуры, не сменявшиеся десятилетиями. Той силой, которую людям, уставшим от диктатур, трудно заподозрить в сотрудничестве с ушедшими диктаторами и еще не совсем рассосавшимися элитами того времени. Поэтому (и еще по ряду причин) процесс следует рассматривать как неизбежный поиск новой идентификации у египтян, тунисцев, да и мусульман, живущих в странах Европы, которые, кстати говоря, голосовали в немалой степени за умеренных мусульман новой идентификации, важным элементом которой является умеренный ислам.

Татьяна Носенко, старший научный сотрудник отдела Израиля Института востоковедения РАН
Религиозный фактор уже давно является одним из факторов противостояния израильтян и палестинцев. В последние десятилетия этот фактор постоянно усиливается. Как с той, так и с другой стороны все более и более претензии на разрешение конфликта исходят из каких-то религиозных установок. Что касается прихода к власти политических исламских сил в окружающих арабских странах, то здесь, мне кажется, надо говорить не о том, какое это окажет влияние на дальнейшее развитие палестино-израильского конфликта, а о том, какое это влияние окажет на взаимоотношения Израиля с его ближайшими соседями. Здесь есть и менее оптимистичная перспектива, которую мой коллега уже обрисовал, и более оптимистичная. Изменение ситуации в Египте пока очень неопределенно: в каком направлении будут развиваться события и насколько пришедшие к власти исламские партии будут настаивать на каких-то изменениях не в пользу Израиля? Есть предположение, что их приход к власти заставит их занять более умеренные позиции, смягчить те экстремистские установки в отношении Израиля, которые были характерны для них в течение многих десятилетий. Но не исключено и менее оптимистичное развитие событий, которое под радикальным влиянием может вылиться в пересмотр договоренностей, которые уже в течение нескольких лет существуют между Израилем и Египтом (я имею в виду Кемп-Девидские соглашения и мирный договор). Под влиянием радикальных настроений этот договор может подвергнуться пересмотру.
То же можно сказать в отношении Иордании, где тоже не исключена вероятность усиления исламских сил в иорданском руководстве. Насколько иорданскому королю удастся противостоять этим силам – тоже очень важно в отношении развития отношений Израиля и Иордании.
Я уже не говорю о Сирии, где сейчас ситуация малопонятна, и в какую сторону она будет развиваться – тоже трудно предположить. Но приход к власти оппозиционных сил для Израиля тоже может обернуться серьезными потерями в том, что касается уже наработанных отношений с предыдущим режимом, если таковые были, и вообще повернуть весь процесс отношений этих двух стран в более негативное русло.

Шалом Арари, бригадный генерал запаса, экс-советник Минобороны Израиля по арабским вопросам
Исламисты считаются не воинствующими, или не слишком воинствующими, но посмотрите - конечная цель всех этих партий и сил состоит в том, чтобы стереть Израиль с карты Ближнего Востока. Они считают, что израильская земля – не только Иерусалим, но и Яффа, и Хайфа, и другие города – это священная земля мусульман. Они лекции читают на эту тему. Возьмите ХАМАС – они немножко более прагматичны, чем исламистские джихадисты, потому что сейчас они чувствуют на себе ответственность государственного плана: им нужно обеспечивать жизнь населения, им некогда идти и бороться. Им нужна вода и электричество от Израиля, они обязаны обеспечивать свой народ. Есть единственная разница в методике и в темпах действия, но конечная цель их всех – ослабить Израиль и, в конечном счете, стереть с лица земли. Я их сейчас цитирую. Усиление этих сил (а мы сейчас говорим о самых разных видах исламистских движений) огромная проблема, которая заставит Израиль изменить свой подход к конечным договоренностям с арабскими странами. Ведь ранее основной целью было решить арабо-израильский конфликт, но на сегодняшний день нам удается лишь как-то сдерживать этот конфликт, постоянно предлагая новые варианты действий.

Эхуд Декель
Чтобы защитить наше гражданское население, мы должны бороться с теми, кто пытается стереть нас с лица земли. Израиль не хочет вторгаться в Сектор Газа и начинать там военную операцию. Мы ушли оттуда несколько лет назад не для того, чтобы вернуться. Но мы начали с того, что сказали, что нет реальной власти, которая могла бы контролировать ситуацию там. Мы не имеем права сидеть и ждать, пока новая ракета упадет на школу или детский сад или еще куда-нибудь. Последняя операция была успешной, потому что нам удалось перехватить эти ракеты, но некоторые ракеты поразили очень чувствительные цели на гражданской территории. Жизнь целой части Израиля сейчас просто разрушена, и мы знаем, что есть факторы, которые постоянно влияют на подрыв стабильности. Основная проблема именно в террористической деятельности против нашего населения.
Мы можем видеть какие-то новые позитивные тренды на Ближнем Востоке, но боюсь, они не будут так заметны в ближайшее время. Нужно смотреть немножко дальше, потому что ситуация, когда люди участвуют в создании своего будущего – это очень важный тренд на Ближнем Востоке. Вопрос в том, что может сделать Израиль, чтобы внести свой позитивный вклад в то, что сейчас происходит на Ближнем Востоке. Мы должны настаивать на мирном урегулировании с палестинцами, но несчастье состоит в том, что палестинцы этого пока не хотят. В нашем лице они пока не видят партнера, они не видят партнера в лице нынешнего правительства Израиля и мы должны помнить о том, что сейчас они предпочитают не участвовать в процессе мирного урегулирования. Они понимают, что их целей и намерений не добиться путем переговоров, поэтому они сейчас предпочитают идти другим путем и пытаться добиться международного признания их прав вместо того, чтобы пытаться заниматься мирным урегулированием.
Три года назад на щедрое предложение израильского правительства они не сказали ни «да» ни «нет», они просто исчезли, не дав ответа. Сейчас мы понимаем, что их тактика проста: они просто хотят «застолбить» за собой свои права, а не сидеть за столом переговоров и решать проблему. Но думаю, что мы все-таки можем что-то позитивное в данном случае сделать. Это сложно. Я могу назвать множество причин, по которым мы сейчас не можем добиться перманентной мирной договоренности, но хотя бы какой-то переходный период, с договоренностями, направленными на улучшение ситуации на месте – это то, чего мы хотим и что, мне кажется, возможно. Мы сами в этом заинтересованы, не потому что кто-то хочет, чтоб мы это сделали, мы сами этого хотим обеспечить нашим гражданам мирную жизнь. Я верю, мы увидим эти позитивные изменения.

Александр Шумилин
Конечно, основными двигателями всех процессов являются инициативы отдельных стран, именно они меняют политический ландшафт. Например, Россия заблокировала резолюцию по Сирии - и в значительной степени изменился ландшафт на Ближнем Востоке, как, впрочем, и в мире в целом в связи с сирийской проблемой. Поэтому я бы хотел развить мысль о роли Ирана – это действительно главный вопрос – противостояние ближневосточного блока суннитских арабских государств, Израиля, США и Европы, которые стоят за ними, «иранской угрозе». Сейчас этот вопрос имеет новое выражение в связи с сирийской проблемой.
Буквально на днях господин Ахмед, который уполномочен от ФАТХА вести переговоры о восстановлении мирных отношений с ХАМАСом, достаточно откровенно заявил, что за ХАМАСом стоит Иран, который продолжает их вооружать и подталкивать к тем действиям, о которых говорили наши израильские коллеги. Здесь возникает сразу несколько вопросов. Если взглянуть на ситуацию несколько шире, то мы видим, что происходящее в Сирии имеет серьезное влияние на ситуацию в Газе и на Западном Берегу. ХАМАС вытесняется, а точнее, сам уходит из Сирии, его лидеры уходят из Дамаска, переводят свои штабы в другие арабские государства, и в Катар, и в Египет, и пытаются в Иорданию. То есть мы имеем дело на протяжении последних 2-3 недель с процессом, который я бы назвал «арабизацией ХАМАСа». Но остатки влияния на ХАМАС Ирана еще ощущаются и будут ощущаться, потому что Иран ужесточил свою позицию и начал оказывать гораздо более сильное влияние на ХАМАС, чтобы он атаковал Израиль. Но общий тренд - «арабизация ХАМАСа», когда руководство ХАМАСа будет находиться под бОльшим воздействием со стороны их «исламских братьев» в Египте и армейского руководства Египта (Египет - это теперь главная база ХАМАСа), а также со стороны Саудовской Аравии, Катара и других арабских монархий, которые гораздо больше озабочены противостоянием с Ираном, чем конфликтом между Израилем, и ХАМАСом и Газой. Иранский фактор сейчас, очевидно, работает на сплочение противостоящего ему блока, и это, возможно, скажется на переориентации ХАМАСовского руководства, что уже началось. К чему приведет эта ужесточившаяся борьба проиранского и проарабского направления в руководстве ХАМАСА? Думаю, все-таки к победе проарабски ориентированных лидеров. Возможно, здесь уже нащупывается та новая ситуация, когда ХАМАС будет находиться под бОльшим воздействием со стороны арабских стран – а я напомню, что до последнего времени ХАМАС игнорировался Саудовской Аравией из-за его связей с Ираном. Теперь же ХАМАС, значительно ослабленный, вписывается в схему исламских идеолого-политических отношений в регионе уже под влиянием умеренного широкого арабского блока. Это в какой-то мере можно рассматривать как стабилизирующий или обнадеживающий фактор, и я считаю, что это гораздо лучше, чем «иранизированный» ХАМАС.

Татьяна Носенко
За последние десятилетия роль международного сообщества – и в лице «квартета», и в лице ООН – подверглась серьезной эрозии. Можно назвать целый ряд причин, по которым это происходило. Начнем с того, что изменилась обстановка на Ближнем Востоке, и та международная нормативно-правовая база, на которой прежде строились все попытки урегулирования конфликта со стороны международного сообщества, в значительной степени устарела. Это одна из важных причин, по которой все усилия международного сообщества упираются в какой-то тупик и не приводят к какому-то развитию. Важно и то, что за последние десятилетия политика двойных стандартов, применяемая во всем мире в различных конфликтных ситуациях, также в значительной мере дискредитировала роль международного сообщества и привела к тому, что на местах утверждаются те результаты, которые достигаются путем силы, а не международно-правового регулирования. Здесь я вижу серьезную проблему, которая стоит перед всем государствами мира и международными организациями.
Именно пересмотр нормативно-правовой базы урегулирования ближневосточного конфликта стоит сегодня на повестке дня. Здесь есть и проблема беженцев, и проблема границ, и многие другие проблемы, которые сегодня следовало бы рассматривать совершенно под другим углом, с учетом тех реалий, которые сложились в регионе на сегодняшний день. Здесь, мне кажется, и Россия могла бы сыграть свою роль как инициатор новых подвижек в этом направлении. Вероятно, можно было бы использовать и ситуацию в арабском мире, которая сегодня складывается, для того, чтобы продвигаться по пути инновации в разработке новых подходов и международных правовых норм.

Эхуд Декель
Основная проблема – это недоверие между правительством Израилем, лидерами Палестинской администрации и господином Махмудом Аббасом. В Аннаполисе были очень хорошие переговоры между премьер-министром Эхудом Ольмертом и премьер-министром Аббасом. И я могу сказать, что тогда между этими двумя лидерами было доверие, а сейчас практически невозможно найти признаков доверия между Нетаньяху и Аббасом. 
В чем цель переговоров? Мы старались организовать переговоры так, чтобы можно было договоренности применить на практике, потому что именно это, а не бумага, для нас была важна, нам надо было изменить ситуацию на местах. Сейчас я не уверен, что мы можем обсуждать перманентный мир, мы не можем даже думать о том, чтобы заключить договор о постоянном перемирии. И дело не в том, как назвать этот договор, пусть это будет «договор на переходный период», главное – улучшить ситуацию на местах. Но сегодня я не вижу зрелости ни со стороны Палестины, ни, возможно, даже в Израиле, чтобы принять такие сложные решения.
12045 просмотров