Что ждет экономики стран СНГ

Вчера в ходе видеомоста «Кризис в Европе и в мире: что ждет экономики стран СНГ» эксперты из Москвы, Киева, Кишинева, Еревана и Астаны поговорили о влиянии финансового и долгового кризиса в еврозоне и в мире на экономики стран СНГ и попытались ответить на вопросы, насколько кризисоустойчивы их экономики и как минимизировать влияние кризисных явлений на экономики России, Украины, Казахстана, Армении и Молдавии.

Михаил Головнин, заместитель директора Института экономики РАН (Россия)
Ахиллесова пята экономик СНГ и России в их достаточно сложной структуре, завязанной на отдельные виды товаров, на отдельные производства. Объективная необходимость заключается в том, что все экономики этих стран достаточно сильно открыты. Мы это ощутили очень хорошо в 2008-2009 годах, когда нас настиг глобальный экономический и финансовый кризис. Избежать подобных потрясений, разумеется, невозможно, мы можем лишь каким-то образом пытаться смягчить их воздействие.
Если раньше проблемы шли с глобального финансового рынка, теперь основной взгляд прикован к Европе. Здесь, казалось бы, реальные связи наметить проще – ключевые каналы передачи кризиса, по крайней мере, для российской экономики понятны - это внешнеторговый и инвестиционный канал.
Евросоюз является для России основным внешнеторговым партнером: порядка 48-49% внешнеторгового оборота приходится на страны ЕС. Кроме того, здесь также может воздействовать то, что бы я назвал глобальным фактором для России, а именно, влияние кризиса в Европе на мировые цены на нефть, что затронет не только торговлю России с ЕС, но и торговлю с остальными странами-энергоносителями.
Что касается инвестиционного канала, то все не так просто. С одной стороны, ЕС – также основной инвестиционный партнер России, крупнейший. Но российский капитал уходит из страны, и зачастую страны ЕС являются просто неким передаточным звеном в движении российского капитала через глобальные финансовые рынки. Здесь возможны разные ситуации, но в любом случае сильное сокращение потоков капитала окажет негативное воздействие на российскую экономику.
Примерно те же каналы действуют и в отношении стран СНГ. Страны, которые имеют обширные торговые связи с ЕС, для которых ЕС является основным поставщиком капитала в их экономику, будут затронуты. А поскольку российская экономика в случае серьезных проблем в ЕС тоже пострадает, то возникнут обходные каналы воздействия со стороны России - внешняя торговля, инвестиции, для некоторых стран особенно значим еще канал переводов мигрантов. Мы помним, как резко сократились переводы мигрантов, и это стало серьезным воздействием глобального кризиса на экономики отдельных стран СНГ. То есть на страны СНГ удар придется с двух сторон: из Европейского союза и опосредованно через Россию.
Как избежать этого, сложный вопрос. Первая волна кризиса показала, что крайне важно поддерживать свой внутренний спрос. Здесь, возможно, потенциал до конца не был реализован. Существуют возможности для того, чтобы поддержать экономики и попытаться преодолеть структурные несбалансированности, уйти от однонаправленной сырьевой экономики, которая и приводит к тому, что в результате кризисов, которые возникают за пределами России, Россия оказывается одной из наиболее пострадавших экономик от такого рода кризисов.

Игорь Бураковский, руководитель Института экономических исследований и политических консультаций (Украина)
Что касается непосредственно Украины, я полностью подписываюсь под тем, о чем говорил Михаил Головнин. Для Украины это недиверсифицированная структура нашего экспорта. Это и проблемы, связанные с получением капитала. На сегодняшний день мы наблюдаем такое явление, когда украинские банки с иностранным капиталом начинают достаточно быстро погашать межбанковские кредиты, которые они получали от своих материнских компаний непосредственно в Западной Европе. Понятно, что это стратегия консолидации средств на счетах этих банков. И это, с одной стороны, давление на валютный курс, потому что валюту надо переводить, с другой стороны – это, естественно, сужение возможностей для финансирования. Как это явление пойдет дальше – будем смотреть.
Второй момент – это то, что связано непосредственно денежными переводами, которые осуществляют украинские мигранты. Меньше спрос - меньше денег, поэтому меньше можно перевести в силу экономических причин из Европейского союза. Последние полтора-два года мы наблюдаем тенденцию изменения приоритетов мигрантов. Если раньше люди уезжали туда, чтобы заработать, вернуться с этими деньгами и увеличить свои жизненные стандарты, обучить детей и т. д., то сегодня все больше и больше людей связывают свою дальнейшую судьбу с зарубежьем, и поэтому деньги сюда по этому каналу прекращают поступать.
Если речь идет об Украине, то понятно, что полностью мы не можем кризис как-то пересидеть. Для Украины это прежде всего проблема государственных финансов. Проблемы, связанные с экономической активностью, в конечном счете дают проблемы государственных финансов. Здесь надо думать о том, какая должна быть финансовая политика, государственные траты на ближайшие 2-3 года. Если говорить честно, то, например, Евро-2012, которое было достаточно успешным спортивным мероприятием, легло бременем на украинский бюджет, потому что значительная часть была заимствована, это часть нашего суверенного долга. С этим нужно быть очень осторожным. Поэтому тут нужно провести разумную грань между финансированием каких-то больших проектов, которые стимулируют производственную и экономическую активность, чтобы не попасть в «голландскую болезнь», когда мы что-то стимулируем важное, всем помогаем, а экономика проседает.
Второй момент – надо что-то думать по поводу долга. Для Украины на сегодняшний день это проблема. Мы должны выплатить 16,3% госдолга: тут либо реструктуризация, либо какие-то моменты, крайние сценарии…
Третий момент (то, что нас объединяет и с Казахстаном, и с другими странами) - мы должны постараться, помогая внутреннему рынку, избегать антикризисного протекционизма. Если мы сейчас начнем друг от друга закрывать рынки в силу тех или иных причин, если будут использованы тарифные и нетарифные методы для того, чтобы поддержать отдельные производства и отдельные отрасли – это будет самый негативный опыт. Это то, в принципе, на что мы можем воздействовать. Такой пакт о ненападении в условиях кризиса – мне кажется, это было бы очень важно.

Бауыржан Турлыбеков, начальник Управления макроэкономического развития, социальной сферы и среднесрочного прогнозирования Института экономических исследований (Казахстан)
На данный момент, если в Европе речь может речь о фискальном союзе, то в Казахстане серьезно рассматривается направление общеэкономической интеграции. Прежде всего, сейчас речь идет об общем рынке Единого экономического пространства. Что касается дальнейших этапов, они прорабатываются, соглашения в рамках ЕЭП внедряются, и постепенно формируется эта новая «подушка безопасности».
В годы кризиса активно использовались средства Национального фонда Республики Казахстан, были осуществлены трансферты в бюджет. Отличия от европейских стран – нет межбюджетных трансфертов и отсутствие фискального союза. Как в США, например, не позволяют из одного штата перевести средства в другой, и, соответственно, приходится искать средства в других источниках. В Казахстане был использован Национальный фонд.
Что касается сегодняшнего дня, экономика встала на хорошие рельсы, 5,6% по итогам первого квартала. В случае же кризиса будут предприняты, вероятнее всего, уже опробованные в 2008-2009 годах меры.

Ашот Тавадян, заведующий кафедрой математического моделирования в экономике Государственного экономического университета (Армения)
Слово «кризис» звучит очень сильно. Перед приходом сюда я специально посмотрел прогнозы по еврозоне. Председатель Европейского центрального банка Марио Драги прогнозировал в этом году рост 0,3%, а ВВП снизится на 0,1%, то есть ожидается небольшая рецессия. Также можно говорить, что в экономическом потенциале еврозоны экономика Греции составляет всего 2%. Меры, которые были приняты на последнем саммите ЕС, уже дали свои позитивные результаты. Еще сказалось, конечно, и на биржевых индексах: на биржах России определенное повышение - от 3 до 5%.
Что касается болезней, которые присутствуют в наших экономиках – они действительно достаточно схожи. Это проблема экономической безопасности наших стран - в первую очередь, монополизация, во вторую очередь – слабая диверсификация наших экономик. Очень большую роль в наших экономиках играет добывающая промышленность, а вот обрабатывающая часть, то есть глубокая обработка, у нас отсутствует.
Третья серьезнейшая проблема – это коррупция в нашей среде, то есть болезни в первую очередь в нас находятся, а не во влиянии извне. А коррупция у нас достаточно высока: если мы посмотрим в списке Transparence International, то все страны СНГ (а там 182 страны включены) находятся ниже 120 пункта. Оцениваются в России, скажем, потери от коррупции в экономике около 15%, а в строительстве - выше 20%. Все мы находимся рядом в этом списке коррупции, поэтому думаю, что коррупционная потеря у нас достаточно высокая, тоже составляет около 20%.
Должен сказать также о качестве прогноза в наших странах. Может быть, это несколько нескромно звучит; недавно в издательстве «Наука» в Москве я издал книгу «Интервалы неопределенности в экономике». В свое время мы были готовы и к пессимистичным, и к оптимистичным прогнозам, а сейчас почему-то обязательно делается попытка определить точку прогноза. Это, конечно, неверно. Скажем, по Армении Forex Club прогнозирует 3,5% роста. Всемирный банк – 3,8%. Госбюджет – 4,2%. В программе нашего правительства поставлено 7%. Надо в разумных пределах определить уровень прогноза – скажем, от 3 до 7% роста ВВП – и иметь соответствующую программу по выполнению данных прогнозов, оптимистичную и пессимистичную.
Словом, в первую очередь болезни таятся внутри наших стран, и влияния европейской рецессии на нашу экономику мы не должны сильно преувеличивать.