«У Турции есть право на самооборону»

Внешнеполитический cпикер парламентской фракции германской Партии cвободных демократов Райнер Штиннер считает войну между Турцией и Сирией маловероятной. «Я не вижу ни малейшего интереса Сирии в том, чтобы нападать сейчас на Турцию», - отмечает он. Реакция Турции также показывает, что турецкое правительство не желает эскалации конфликта.

- Господин Штиннер, разделяете вы опасения, что перестрелка на сирийско-турецкой границе может вылиться в широкомасштабные боевые действия?

- Я разделяю опасения по поводу ситуации в регионе в целом. Что же касается конкретно возможной войны между Сирией и Турцией, то тут я более оптимистичен. Этот оптимизм основывается на опыте предыдущих аналогичных случаев, а также объективных интересах двух стран. Режим Башара Асада сейчас в наименьшей степени заинтересован в том, чтобы начинать войну с Турцией. Сирийцы признали свою ошибку, и это не было каким-то масштабным нападением, а неверным попаданием. Турция на это отреагировала известным образом, и эту реакцию можно понять с точки зрения ее внутренней политики. Я очень рад тому, что Турция сейчас прекратила обстрелы. Повторюсь, я оптимистичен по поводу того, что Турция и Сирия не начнут войну.

- Верите ли вы заверениям сирийской стороны о случайности обстрела территории Турции?

- Да, я полагаю, что это правда. Другой информации у меня нет. Но по имеющимся у меня данным, сирийцы сейчас даже вывели минометные орудия из приграничной с Турцией области. В данный момент я не вижу ни малейшего интереса Сирии атаковать Турцию. Это последнее, чего может захотеть Асад, учитывая наличие у него и без того многочисленных проблем.

- Считаете ли вы реакцию Турции адекватной?

- Конечно, мы должны учитывать тот факт, что турецкое правительство имеет очень сильную внутриполитическую мотивацию. Безо всяких сомнений, у Турции есть право на самооборону. Также вне всяких сомнений, и это признает сам Дамаск, Сирия подвергла обстрелу турецкую территорию. Поэтому такая реакция Турции абсолютно понятна. Меня очень радует тот факт, что Турция не стала втягиваться в продолжительные военные операции. Также отрадно, что Турция вполне осознанно обратилась не к пятой, а к четвертой статье договора НАТО, которая ограничивается консультациями альянса. Это демонстрирует, что Турция не желает эскалации.

- Турция считается региональной державой. Есть ли опасность, что ее военный пыл из-за этого несколько усилится?

- Едва ли военный пыл — скорее, внутриполитические намерения. Я бы различал эти два момента. У Турции нет абсолютно никакого интереса в начале войны. Это было бы контрпродуктивно для ее собственных политических целей. Я убежден, что Турция хочет взять на себя роль стабилизирующей региональной силы. Она предпринимала попытки в этом направлении, но, говоря откровенно, результаты за последние 18 месяцев не были впечатляющими. Ясно, что Турция понимает свою важную политическую роль в регионе, а поэтому должна четко показать, что защищает свои собственные интересы, и что она не позволит, чтобы ее территория подвергалась обстрелу. В этом контексте я и рассматриваю нынешнюю линию поведения турецкого руководства.

- Может ли создавшаяся ситуация как-то повлиять на Москву и Пекин?

- Интересен тот факт, что вчера Москва заблокировала осуждение даже этого поступка Сирии. Мне кажется, Россия уже доходит до границ того, что она может внешнеполитически вынести. Россия должна понимать, что ее постоянная позиция по сирийскому вопросу, и особенно нынешнее желание даже осудить обстрел, основательно и продолжительно подрывает ее авторитет в регионе. Что же касается Китая, то я убежден, что он действует в сирийском вопросе в фарватере России и является ведомой стороной.

- У режима Башара Асада остается еще один козырь — он может открыть границы и тогда миллионы беженцев устремятся в соседние страны, полностью перегрузив их. Считаете ли вы вероятным такой сценарий?

- Такой сценарий я считаю более вероятным, нежели использование Асадом химического оружия. В последнем случае он бы перешел все границы, и он это понимает. Другой же сценарий я не исключаю — Асад, может быть, готов пойти на такой шаг, чтобы стабилизировать свою систему. Нам же необходимо подумать над тем, что будет после того, как Асад уйдет. Я думаю, что время Асада уже подошло к концу. При этом я говорю не о днях или неделях, а о месяцах. По нашим оценкам, у сирийского режима к концу года, максимум, к весне следующего года, абсолютно не останется средств для решения первоочередных задач. Но нам также надо учитывать, хоть многие предпочитают этого и не замечать, что Асад, как и раньше, пользуется значительной поддержкой населения. Широкие слои населения не поддерживают нынешнюю оппозицию, которая раздроблена и оставляет неоднозначную картину. Поэтому нам придется еще ждать долгое время, прежде чем проблема Сирии разрешится.