Еще раз о хиджабе

Сегодня в некоторых странах разворачиваются острые дискуссии по поводу проблемы ношения хиджаба. Между тем на Кавказе хиджаб не слишком популярен. Зато здесь всегда был актуален шелковый платок (калагаи) или шерстяная шаль.

В последние годы создается впечатление, что кому-то очень хочется привнести на Кавказ что-то иное, сделать его культуру себе подобной. Причем, очевидно, судя по методам, делают это люди, не слишком образованные. Самое омерзительное в этой политике то, что она затрагивает самое сокровенное, в чем на Кавказе не принято сомневаться в силу величины святости. Как можно сомневаться о существовании Всевышнего, в главенстве родителей, святости матери! Почему кто-то считает себя в праве объяснять нам, как должна одеваться лучшая часть нашего общества? Нам, кавказцам, веками сохранявшим свои традиции и обычаи! Нам, кавказцам, для которых понятие чести пропитано кровью предков и молоком матерей! Нам, кавказцам, живущим в обществе, где каждый независимо от пола выше всего ставит понятие чести, где можно умереть или убить, если это потребуется для защиты своей чести или чести близких. Даже защитники юридических законов всегда с уважением относились людям, шедшим на крайнюю меру для защиты чести.

Я детства видел свою бабушку, мать и сестер в шелковом платке, в калагаи, считающимся одним из лучших достижений кавказских ремесленников. Войны останавливались на Кавказе, когда женщина бросала платок на поле сражения. На земле, где учат быть гордым и дерзким, я слышал от своих дедов и от отца, что мужчина может стоять на коленях в земной жизни три раза - перед Всевышнем, когда пьет воду из чистейшего родника и перед матерью. Никому и никогда не удалось поработить или подчинить себе Кавказ духовно. Кавказ и духовная свобода - неразделимые понятия. Кавказцы гостеприимные хозяева своей райской земли. Гостеприимные, но хозяева. Мы всегда были свободными, мы такими и останемся. Мы с уважением относимся ко всем чужестранцам и никогда не посмеем учить их, как надо жить и одеваться. Но как хозяева своего дома не позволим никому учить нас.