МЕЖДУ БУШЕРОМ И «НАБУККО»

В материалах «Хочешь войны – готовься к миру» http://vestikavkaza.ru/analytics/politika/5731.html, «В Тегеране – бузина, а в Киеве – дядька» http://vestikavkaza.ru/analytics/ekonomika/5854.html и «Прав тот, кто имеет больше прав» http://vestikavkaza.ru/analytics/ekonomika/6040.html ВК рассказал о том, почему возникла идея прокладки газопровода «Набукко» и о позициях региональных игроков по вопросу участия в газотранспортных проектах. Здесь – о дилемме с которой пришлось столкнуться Тегерану.

Сейчас Иран оказался перед непростым выбором. Форсировать и дальше свою ядерную программу, получить на реакторе в Бушере атомную бомбу и тем самым, стать «региональной сверхдержавой». Заодно более чем весомо подтвердить свои претензии на статус гегемона в мусульманском мире, а также, получить надежную страховку от возможной агрессии даже со стороны главного потенциального противника – Израиля, который вряд ли рискнет провести военную акцию, сознавая, что всего одна ядерная бомба может попросту стереть его с лица Земли.

Правда, получить этот ядерный статус Ирану нужно успеть, опередив израильское нападение, становящееся все более неотвратимым ввиду приближающегося создания «исламской бомбы». Тут уж – у кого получится раньше. В таких делах возможны сюрпризы. Вспомнить хотя бы неожиданное для США появление собственной бомбы в СССР в 1949 году, мгновенно спутавшее американские планы крупномасштабной ядерной атаки против «оплота мирового коммунизма».

Однако военно-политические преимущества ядерного государства совсем не обязательно конвертируются в преимущества экономические. Скорее, наоборот - вокруг новых членов ядерного клуба (особенно, проводящих независимую от США политику) быстро формируется зона международной обструкции. Много ли пользы Северной Корее от имеющегося сверхоружия, когда из-за политики внутренней и внешней изоляции ее население находится на грани голода? Безопасность от нападения, даже со стороны могущественной Америки? Так она и безо всякой бомбы у Пхеньяна не спешила ввязываться во вторую корейскую войну, памятуя и о войне первой, и о позоре Вьетнама.

Так и Иран – для него угроза американского нападения, особенно с приходом к власти администрации Обамы, приближается к нулю. Ирано-израильских войн тоже никогда ранее в истории не наблюдалось. Хотя оба государства через своих сторонников в третьих странах (например, в Ливане), косвенно потрепали друг друга в локальных войнах. От кого же Тегерану было защищаться «ядерным зонтиком»? Зато теперь о будущей атаке Израиля на иранские ядерные объекты говорят как о практически неизбежном событии.

ГАЗ СТРАШНЕЕ АТОМА

Словом, преимущества обладания оружием массового поражения в значительной степени нивелируются для Ирана возникновением серьезных проблем. На Западе это хорошо понимают, потому и предлагают исламской стране не просто «капитуляцию», свертывание ядерной программы безо всяких условий, но и немалые преференции. Доступ к высоким технологиям, массовым иностранным инвестициям, наконец, запчасти для порядком устаревшей иранской мирной и военной техники. Это только часть отступных со стороны США и Евросоюза. В конце концов, чтобы покупать что-то нужное и прежде недоступное, нужны деньги, а их можно заработать лишь на продаже какого-то своего продукта.

Этим экспортным продуктом для Ирана и может стать газ. 15 миллиардов кубометров в год, даже с учетом оптовых цен, дадут Тегерану немалую прибыль. Но дело даже не в абсолютной сумме вырученных за сырье для «Набукко» денег. Тем более что при самом оптимистическом сценарии они будут поступать ориентировочно лишь с 2015 года. Что заставляет вспомнить знаменитую восточную притчу о Ходже Насреддине, взявшего с эмира огромные деньги в обмен на обязательство научить его осла говорить через 20 лет. Когда друзья стали стращать Ходжу возможным гневом властителя за невыполненное обещание, народный герой заметил: «За 20 лет все равно кто-нибудь умрет – либо я, либо осел, либо эмир. В любом из этих случаев мне ничего не угрожает». Через шесть лет иранским президентом уже гарантировано не будет Ахмадинеджад (нынешний его второй срок по конституции последний), да и другие политические реалии могут серьезно измениться.

На самом деле, возможное участие Ирана в проекте «Набукко» одной лишь выгодой от продажи газа (сравнительно небольшой на фоне доходов от той же нефти) далеко не исчерпывается. Тут главный момент не в том СКОЛЬКО, а КОМУ продавать стратегическое топливо. В данном случае, оно будет продаваться Европе, озабоченной своей энергетической безопасностью, а также истинными и мнимыми угрозами для нее со стороны политической нестабильности на Украине и «энергетического диктата России». Новый газопровод призван в первую очередь максимально страховать эти риски. В конце концов, даже если иранские нефтяные скважины заполыхают в огне локального конфликта, особого мирового катаклизма не случится. «Черное золото», правда, подскочит в цене на биржах, но его все равно привезут странам «золотого миллиарда» на танкерах. Если не из Персидского залива, то из Венесуэлы.

Но газ, доставляемый на судах-газовозах, многократно дороже «голубого топлива» из газопроводов. Поэтому государства, поставляющие стратегическое сырье в Европу (обеспечивающие транзит других стран) автоматически включаются в «систему европейской энергетической безопасности». С соответствующими преимуществами от этого, включающими массированную экономическую и дипломатическую поддержку. Именно поэтому США в упор не замечают тоталитарную государственность в Туркмении, а авторитарному режиму в Казахстане даже делают комплименты насчет его демократичности. Хотя в сравнении с Астаной Москва покажется образцом либерализма. Да и Москву с ее огромными газовыми запасами осмеливаются критиковать лишь США с верными сателлитами из Восточной Европы. Западная Европа, за редкими исключениями, относится к России гораздо более деликатно.

Если Иран будет включен в проект «Набукко» (и как поставщик своего газа, и как транзитер газа туркменского) отношение к нему изменится радикально. Даже если к тому времени не удастся провести в Тегеране «бархатную революцию», установив там прозападно-либеральный режим, нынешний пугающий жупел «власти кровожадных и фанатичных мулл» быстро сменится в западной дипломатии и общественном мнении на нечто более приемлемое. Например, на термин «исламская демократия». Возможность закрутить газовый вентиль для современного развитого мира может стать угрозой пострашнее ядерной бомбы, которую надо суметь еще доставить до цели.

«ГОЛУБИ» И «ЯСТРЕБЫ» ИРАНСКОЙ ВЛАСТИ

Осознают ли это стороны, заинтересованные в разрешении дилеммы «ядерная бомба – торговля газом»? Несомненно. Европа четко чередует свои ультиматумы с предложениями по «Набукко». Вашингтон, индифферентно относящийся к бесперебойности газопоставок в Европу, позволяет себе роскошь лозунга «не могу поступиться принципами» возражает против участия Ирана в стратегическом проекте. Хотя без Тегерана реальность этого начинания весьма эфемерна.

Но самое интересное, что и среди иранской элиты нет консенсуса по этому поводу. Речь идет даже не о возможной фронде со стороны «либералов» (на самом деле, умеренных консерваторов, вроде экс-президентов Хатами и Хашеми-Рафсанджани). Они, находясь у власти, не раз говорили твердое «да» иранской бомбе и не скрывали, что ее главной целью может стать Израиль. Миротворческий мессидж поступил, казалось, с самой неожиданной стороны – от верховного руководителя Ирана аятоллы Хаменеи. 4 июня в своей проповеди он заявил: «Ядерное оружие несовместимо с религиозными воззрениями иранского народа. Народ и народные представители Ирана вновь и вновь декларируют, что ядерное оружие запрещено исламом, и что в Иране нет и не будет подобного оружия». Кстати, это отнюдь не первое заявление подобного рода.

Если бы в последовательности иранской верховной власти не было бы никаких сомнений, мир уже давно мог бы не бояться «исламской бомбы». Ведь именно Хаменеи остается главой государства, а также Верховным главнокомандующим. Ему для противодействия опасному проекту даже президента-ястреба отстранять от должности не надо (возможность чего записана в Конституции), достаточно просто приказать военным не брать на вооружение «неисламское оружие». Что тогда с ним Ахмадинеджаду делать – не террористам же отдавать? К тому же, спецслужбы в Иране, контролирующие эту сферу, опять же подчинены рахбару.

Но все не так просто. Что на самом деле думают и Хаменени, и Ахмадинеджад, знают только они сами. На международную и внутреннюю аудиторию они предпочитают играть старые роли «доброго и злого следователя». Какая из них возьмет верх, будет зависеть от многих факторов. Главным образом, от итогов расчета реальности рисков израильской военной акции и выгод участия в проекте «Набукко», вместе с вытекающим отсюда снятием международной изоляции. Во всяком случае, как «сохранить лицо» перед исламским миром, выступив в роли не побежденного, а «миротворца», аятолла Хаменеи уже придумал.

Да и преувеличивать радикализм иранского президента не стоит. Он ведь тоже отлично понимает, кому обязан своим переизбранием на второй срок. И либеральное брожение в стране не будешь вечно гасить лишь полицейскими мерами. В этом смысле переквалификация Ахмадинеджада из «радикального консерватора» в «умеренного либерала» выглядит не такой уж невероятной. Тем более что второй президентский срок у него и так в кармане, а третьего ему не видать по Конституции.

Так что с западными политиками можно безоговорочно согласиться как минимум, в одной пункте: «Счет для Ирана пошел на месяцы». Весь вопрос, кто поставит точку в этом отсчете - Тель-Авив своим авиаударом или Тегеран революционным дипломатическим прорывом размена «ядерного фронта» на «фронт газовый».